Сказка "СИЯНИЕ" , Юрий Берестников , продолжение - Берестников Ю. Г. - Стихи - Каталог статей

Начало

Глава третья

Увидеть хорошее.

Ав открыл глаза. Было темно. Ав огляделся, Облака рядом не было, башни тоже. Тишина и темнота вокруг напомнили ему то место и время, когда он выходил с фонарщиком за пределы башни. Но что-то было не так, как там. Ав чувствовал необычайный объем вокруг, ему было сложно это с чем-то сравнить, такого еще с ним никогда не случалось. Ав сделал шаг вперед: мягко, - показалось ему. Глаза постепенно привыкли к этой темноте, и он начал видеть очертания каких-то предметов, но все они были как бы вдалеке от него, так что он мог спокойно передвигаться по мягкой поверхности. Ав задрал голову и посмотрел вверх. Небо - такое же, как у нас, - черное, усыпанное звездами, но, как ему показалось, необычайно глубокое, или высокое. Ему было трудно сравнивать: все вроде бы так - да не так. Мелькнуло в голове: «Луна, ой, ой, какая она маленькая! Я так далеко улетел от нее куда-то вниз». Ему стало не по себе, немного подташнивало, то ли от полета, которого он не видел, но чувствовал, то ли от ощущения какой-то наполненности окружающего пространсва. Как будто он стал так мал вместе со своим светилом, а вокруг него все было велико и огромно. Ему стало страшно, что он потеряется в этом пространстве. - «Где Облако в штанах, почему его нет?» Ав опустил голову, вокруг все кружилось. Он сел на мягкую поверхность чтобы не упасть от головокружения. - «Где я?»
- А! – коротко выкрикнул Ав.
- А-а-а, – кто-то ответил ему издалека.
- Кто ты? - неожиданно для себя крикнул Ав.
- Ты-ты-ты, - в ответ услышал он.
- Я - Ав, - также коротко произнес Ав.
- Ав-ав-ав, – в ответ услышал он.
- А ты кто?
- То-то-то, - донеслось до него.
- Тебя звать То-о?
- То-о-о!
Ав, немного успокоившись, стал привыкать к невидимому и далекому от него собеседнику, отвечающему ему. Глаза его совсем привыкли к местной темноте, и он начал прислушиваться и трогать руками все, до чего мог дотянуться. То, на чем он сидел, напоминало поверхность земли у башни, где жили светлячки, которых он собирал с фонарщиком. Но запах, он чувствовал какой-то необычайный запах, не очень резкий, но какой-то глубокий, описать который невозможно - просто не хватает слов. Рука касалась этого ковра. Каждая ворсинка его была живой, упругой и податливой.
- Облако! – крикнул Ав в надежде услышать ответ от прозрачного лица старца в очках.
- Ко-о-о…
«Кто-то просто дразнит меня», - подумал Ав.
- Облако в штанах!!!- что есть силы прокричал Ав.
- Ах-ах-ах! - Отозвался невидимый хулиган. «Здесь все так дразнятся?!» - подумал Ав и огляделся по сторонам, но встать с мягкого ковра не решился. – «Буду ждать. Он меня принес в это путешествие, ему и найти меня». Вдруг Ав услышал знакомый звук, что это? Да это кузнечики! Звук нарастал и нарастал, казалось, он заполнил все пространство вокруг. Как прекрасно услышать знакомые звуки, значит, здесь тоже живут кузнечики? Аву стало легче от этой мысли, наконец-то он встретил то, что ему давно знакомо. Пока он слушал стрекот кузнечиков и трогал ворсинки ковра, принюхиваясь к каждой притянутой, вокруг что-то изменилось: внешнее пространство стало делиться на два совершенно разных. Нижнее оставалось темным, а верх начинал светлеть. Что это? Ав испугался. Он ранее никогда не видел такой четкой разделительной полосы между небом и землей. «…и горизонт отделит небо от земли…» вспомнил он фразу из прочитанного в священной книге. Это горизонт? Не может быть, но он видел и видит, как низ отделяется от верха, и верх становится светлее. Звезды! Сколько осталось звезд? Ав взглянул вверх. Звезды таяли, их становилось все меньше и меньше. Но и небо между ними все меньше напоминало прежнее чернеющее пространство. Оно приобретало необычайный оттенок, которого Ав никогда не видел. Не может быть! «…небо озарит заря», - вспомнил он из книги, значит, начинается рассвет. Так вот что называется рассветом, если бы я не увидел этого, я даже не мог бы и предположить, что это так необычайно и так красиво и грандиозно. Ав поднялся, он смотрел на разделительную полосу: это, наверное, как написано в книге, «горизонт», там, должно быть, «Солнце». Где оно? Потом он посмотрел на звезды, они пропадали все разом, а не так, как он считал, - по одной. Они исчезали с небесной выси тысячами, миллионами. Луна, и так маленькая, вдруг стала совсем ненужной, как бы лишней на небе. А горизонт все усиливал свои очертания. Небо - «голубое небо», так вот что такое – «голубое». Вдруг все стихло. Ав уже не слышал, как стрекочут кузнечики. Наступила полная тишина, на небе не осталось почти ни одной звезды. Ему стало страшно, все вокруг как будто замерло перед чем-то необычайно великим. Небо становилось все глубже и выше, а земля… Что с ней? Она была такой пестрой и необъятной. Ав никогда в жизни не видел такого разнообразия оттенков. «Это же «цвета», да точно, это разные цвета, о которых упоминалось в книге: «голубое небо», - Ав посмотрел на небо. – «А что такое «зеленые леса»? Не они ли меня окружают? Конечно же, как в книге: «зеленый лес, деревья». Удивительно, но никогда не спутаешь небо с лесом, ни по форме, ни по краскам. Я даже представить себе не мог, что такое лес, деревья и что одно понятие совершенно не похоже на другое и их никогда не спутаешь». Рядом с Авом, совсем рядом, росло дерево, и Ав направился к нему. Шагнув, он почувствовал, что ноги у него совсем одеревенели от долгого сидения в неподвижной позе. Ав старался комментировать про себя каждый свой шаг и все увиденное, вспоминая прочитанное в книге: «Я иду по… «траве», вот она – это и есть трава. Да, точно, это - трава. И я иду по траве к …«дереву», а за мной «горизонт», разделяющий верх и низ, и на этом горизонте появится «Солнце», и тогда «проснутся птицы и звери». Тишина, которая наступила некоторое время назад, испугав его, вдруг была нарушена пением, таким отрывистым, а местами мелодичным с переливами, и это пение совсем не было похожим на стрекот кузнечиков. Ав продолжал идти к дереву, как вдруг услышал с другой стороны новую трель, а потом на него обрушился целый шквал звуков: «Лес проснется, и птицы воспоют…» Это просыпается земля. Ав остановился в ожидании Солнца. Он повернулся вокруг своей оси и вдруг увидел, что слева от него на горизонте небо изменило свой цвет. Вдруг оно озарилось какими-то необычайными красками. Это Солнце?! Там на горизонте оно встает!? Ав взглянул в небо и не увидел больше луны, она пропала. Значит это Солнце, как сказано в писании: «…и померкнет луна в свете…» Вот оно - Солнце!!! Я увидел хорошее!!!»
- Ав, мальчик мой! - вдруг показалось Аву, что за его спиной кто-то его завет. - А-ав, сын мой, ты меня слышишь?
Ав повернулся и увидел у самого дерева Облако в штанах. Но теперь оно было вовсе не прозрачным, а таким же, как и он, только гораздо больше ростом. Он увидел сидящего под деревом на стуле старца в белых одеждах, все с той же волнистой бородой и в круглых очках. Рядом со старцем стояло на четырех ногах существо, совсем не похожее человека, - с открытым ртом и вывалившимся из него длинным языком.
- Это мой друг, не бойся его. Это собака - друг человека.
Из книги пришло на память «…и звери проснутся».
- Это зверь? - Невольно во все лицо улыбнулся Ав, - можно я его потрогаю? Старец одобрительно качнул головой. Ав склонился над собакой и пальцем тронул ее за язык. Собака сразу проглотила его, а затем облизнувшись, мокрым носом сама прикоснулась к Аву.
- Мокро. - Ав провел рукой по шерсти. - Мягко. - Ав гладил собаку, теребил ее за морду, смеясь и поглядывая на старца.
- Ав, мой мальчик, ты пропустишь восход, - с улыбкой, понимая восторг Ава, сказал старец. - Обернись и посмотри вдаль на горизонт.
Ав поднялся с колен и повернулся лицом к горизонту. Он и вообразить себе не мог такого великолепия, какое открылось ему. Его охватил восторг перед величием и каким-то неразрывным единством всего сущего, которое выражалось именно в этом восходе. Все во круге пробуждалось словно ото сна, краски наполняли его ощущения до краев и проливались наружу, как чистая вода из кувшина. Пение птиц, стрекот кузнечиков, казалось, заполнили все пространство, переполняя слух, но не тяготили, он не испытывал ничего кроме наслаждения. Вдруг Ав увидел, что трава покрыта каким-то голубым туманом, словно небо спустилось на землю и окрасило своим светом каждый лепесток. «Это утренняя роса, - мысль легко, как бабочка, коснулась Ава. - Постой, откуда я знаю столько слов, откуда знаю, какое из них относится к тому, что я вижу, слышу или ощущаю?» Но звездочет точно знал, что все распознает верно и не ошибается в названиях, будто знал их всю жизнь. Все сокрытое открылось ему, и более того, он почувствовал, что ранее был узником, запертым за стенами маленькой и ничтожной, по сравнению с вечным Светом, башни, а теперь он свободен.
- Вот оно, сказал старец и протянул Аву темные очки. Надень, прошу тебя, ты пока еще не можешь без них смотреть на Солнце.
Ав и не противился, потому что как только показался первый луч на горизонте, он зажмурился от резкой боли в глазах.
Все вокруг просыпалось и оживало. Бабочки, стрекозы, птицы порхали в воздухе, создавая уютную суету. Небо было голубым и таким высоким, что, казалось, невозможно построить такую башню, которая хоть на миллиметр приблизит тебя к нему. Зелень разрасталась повсюду, но это была вовсе и не зелень – разве опишешь такое многообразие красок! И тут Ав впервые подумал о Раам. Если бы она увидела все это, то смогла перенести на бумагу, если нашлась бы такая же огромная палитра красок.
- Как ты, Ав? Увидел ли все, о чем пишет священная книга? - спросил с нежностью старец.
- Не знаю, каждый мой вздох, каждое мое движение рождают столько нового, что мне сложно сказать, все ли я увидел. Думаю, я и тысячной доли не увидел того, что можно увидеть в свете Солнца! - ответил Ав, заворожено глядя на горизонт.
- Ты прав, Ав. Свет переполняет тебя, но ты пока слишком мал, чтобы увидеть и миллионную часть того, что дарит нам Свет, – сказал старец, повернувшись всем телом к Аву. Он смотрел на Ава сверху с такой нежностью и любовью, словно вобрав в себя весь Свет, проливал его прямо в сердце Ава, - но тебе скоро домой, а мы должны с тобой о многом поговорить.
Старец встал, ростом он был почти в два раза выше Ава.
- Пойдем навстречу горизонту, я тебе покажу океан.
Ав с радостью пошел за ним и, несмотря на то, что старец шел очень медленно, еле поспевал за ним. Его постоянно что-то отвлекало или останавливало: то из под ног вылетит какая-нибудь птица, то он увидит прекрасный цветок и остановится, чтобы поближе разглядеть его, то станет обходить лягушку или шмеля, чтобы не наступить на них, а пока обходит, увидит муравейник и присядет у него, чтобы полюбоваться, как его обитатели прекрасно устроили свой дом, бегают друг по дружке и при этом не мешают друг другу. То Ав услышит рев какого-нибудь зверя или увидит его и вместе с собакой устремятся за ним. Старец шел ровно и был всегда рядом. Они почти дошли, каменистая местность была незнакома Аву, и он с трудом преодолевал препятствия: перелезал через камни и перепрыгивал узкие расщелины.
- Мы пришли, - сказал старец и остановился у обрыва. Ав, запыхавшись от проделанной работы, подошел поближе к краю.
- Что это?! – с нескрываемым восторгом спросил Ав. Ветер качнул его, и он чуть было не сорвался вниз,- У-ух ты, - и он ухватился за белые полы накидки старца.
Аву показалось, будто небо перевернулось, и Солнце упало вниз.
- Океан, - протяжно и спокойно ответил старец. Его слова лились, как песня, и вдруг Аву показалось, что кто-то поет, и он взглянул на старца. Это пел старец, он пел на языке, которого Ав не знал, но каждое слово песни отпечатывалось в его сердце, каждый звук мелодии достигал его слуха и проникал так глубоко, что смысл песни стал открываться ему и Ав даже начал подпевать. Солнце вставало на горизонте, оживляя все на земле и очищая сердце Ава, его охватило чувство, до этого совсем не знакомое, как будто свет Солнца проник внутрь и стал частью его самого. Из глаз звездочета покатились слезы - слезы счастья и любви. Так вот что означает слово «любовь», которое так часто встречалось в священной книге.
Старец закончил петь восходящему Солнцу и, опустив голову, внимательно, с улыбкой посмотрел на Ава.
Ав продолжал смотреть заворожено на океан и восход Солнца. Океан на линии горизонта сливался с небом, почти не образуя видимой границы. Солнце полукругом заполняло все пространство, неся своим светом вечную любовь.
- Пожалуй, мы остановимся здесь и потрапезничаем, - услышал Ав голос Старца, - ведь ты, наверняка, проголодался.
Ав вдруг почувствовал необычайный голод
- О, да, Облако. Можно мне так тебя называть? – ответил Ав, высоко задирая голову, чтобы посмотреть старцу в лицо.
- Нет, друг мой, облако - это совсем другое. Вон, посмотри на небо.
На этот раз Аву не пришлось задирать голову, поскольку небо и океан были на уровне его глаз. Он увидел легкие, полупрозрачные белые пятна, точь-в-точь такие, как он увидел у себя в башне в тот момент, когда познакомился с Облаком в штанах. Они плыли по небу, образуя причудливые формы. Одно было похоже на собаку, другое напоминало крылья бабочки, пролетавшей мимо и усевшейся на цветок.
– А вон, гляди, вот то облако напоминает тебя, когда ты ко мне прилетел. Так как же тебя называть и кто ты? - Спросил Ав, не отрываясь от увиденного на небе.
- Ав, сын мой, я отец твой и народа твоего - склонив голову и улыбнувшись, ответил старец, - А имя мое Ава”я.
- Отец…, сын… . Я встречал эти слова в священной книге. Так вот что они означают, теперь я знаю, что такое отец, это…
- Думаю это не совсем так, как ты сейчас видишь, - перебил его старец. Познать, это не просто увидеть, почувствовать или потрогать. Познать что-то или кого-то, это значит стать таким как он, слиться с ним, стать частью его самого.
- Как это? – Ав снизу вверх смотрел на старца, пытаясь понять его.
- Не будем торопиться, мой мальчик. Придет время и ты познаешь все и станешь отцом и будут у тебя сыновья и назовешь ты их Ицха…, - старец не договорил, он улыбнулся такой светлой улыбкой, словно просияло второе солнце на горизонте и добавил,- Но всему свое время, сын мой.

Они прошли вдоль обрыва, и Ав увидел полянку, на которой стоял куполообразный шатер, а под ним стол и два стула. На белой скатерти Ав издали разглядел необычайное множество блюд и напитков. Они подошли к столу, и Ава”я предложил присесть. Ав расположился за столом, сев на специально положенную для него на стул подушку, поскольку стол был так высок, что Ав не смог бы дотянуться ни до одного из блюд.
- Угощайся, - с улыбкой на лице, как радушный хозяин, сказал Ава”я, указывая рукой на все блюда.
Ав сглотнул слюну, но какие-то непонятные чувства стыда и неловкости перед великим хозяином мешали ему прикоснуться к еде. Ава”я, казалось, сделал вид, что не замечает неловкости гостя. Он разлил вино по бокалам и поднес один из них Аву: «Выпей, мальчик мой. Утоли жажду».
Ав с трепетом и благоговением принял чашу от хозяина и сделал глоток. Вино было небесным, таким легким, что Ав не заметил, как осушил весь бокал до дна.
- Ну, вот и умница, - по-доброму, с наслаждением и полными счастья глазами – сказал Ава”я. - Ты увидел землю обетованную. Но этого мало, я очень жду, когда ты придешь на нее, и освоишь ее, и будешь жить здесь, пока я не призову тебя подняться над ней и быть в Храме моем, в слиянии со мной. - Ава”я говорил так медленно, что Аву казалось, будто он слышит все слова по буквам и каждая буква имеет огромное значение. Он заворожено слушал, не прикоснувшись ни к одному из блюд.
- Но прийти на землю Солнца ты сможешь лишь со своим народом. Они должны все, как один, поверить тебе, и тогда я укажу путь вам.
- Но как же они поверят, если во мне нет силы твоей, и кто я для них - всего лишь звездочет, умеющий считать звезды и только?
- Ты знаешь, как Верой одной ты пришел сюда и Веру эту посели среди народа твоего, тогда поверят они не тебе, а Вере, и будут неизменны ей до конца. Твое желание пробудит в них силу, и воспоете вы у подножия башни все как один, тогда приду я к вам, и будете вы благословенны Светом и откроется путь вам на землю Солнца. И найдете здесь любовь и познаете счастье и горе. И счастьем будет каждый миг вам в Свете и горестным во тьме. Полна будет чаша ваша до краев, и испить вам нужно будет ее до дна, и лишь тогда я призову тебя к себе. А это, друг мой, в помощь тебе, - и Ава”я протянул Аву предмет, похожий на подзорную трубу, только маленькую. - Взгляни в него, это калейдоскоп, там все краски этого мира, возьми его с собой, он поможет тебе найти дорогу сюда. – Ав с трепетом взял калейдоскоп, но не взглянул в него, а посмотрел в глаза старцу. Ава”я смотрел на него и взгляд его был так глубок и проникновенен, что касался сердца Ава, но не того Ава которого звали звездочетом, узники ничтожной башенки, а Ава другого, чье сердце было переполнено Светом любви и восторга. - Уже пора, мальчик мой, возвращаться. Закрой глаза и сосчитай до десяти. Ав хотел многое спросить у Ава”я, но не решился перед его величием ни на один вопрос. Он зажмурил глаза и начал считать.
- Раз, два, три… - опять перехватило дыхание. Он взлетал или падал, все смешалось, - девять, десять. - Ав открыл глаза. Он смотрел в окуляр своей подзорной трубы и видел полную луну. Звездочет откинулся в кресле. Что со мной произошло? Я только что был не здесь. В памяти всплывали мельчайшие подробности его путешествия. «Это точно было! Я не спал, я четко знаю и теперь представляю, что означает любое слово, написанное в священной книге. Вот, например, Солнце… - и Ав мгновенно представил, как оно всходило на небосклоне. – Собака… я ее трогал… - и Ав вспомнил и шерсть, и язык, и четыре ноги. - Голубое, зеленое… я это все видел, я знаю, что это такое. Это не сон, это было со мной. Были и Облако в штанах и старец, небо, рассвет, солнце, океан, и трапеза, и пение АВА”Я! Я не сошел с ума. - Ав поднес к лицу руки, чтобы протереть глаза, как будто этим движением хотел избавиться от маленького, но, как заноза, острого, сомнения. В руке он держал калейдоскоп, - ну, вот, это все доказывает! Он взглянул в него, направив на свет луны. Все краски новой земли, всего того, что он увидел там, переливались в маленькой подзорной трубе, и он вспомнил все до мельчайших подробностей, а главное последние слова отца его: «Но прийти на землю Солнца ты сможешь лишь со своим народом». Надо все рассказать жителям башни, прямо сейчас. Ав вскочил с кресла, надел новый, подаренный Раам колпак и направился к двери.
Глава четвертая

Изгнание

Ав спускался по лестнице, спиралью обвивавшей башню. Башня, в которой находился город Вилон, была круглой и очень высокой, как раньше казалось Аву. Она делилась на двенадцать ярусов, а на самом верху находилась обсерватория. На первых двух ярусах располагались хозяйственные помещения и фабрики. Остальные занимали жители города в соответствии с их уровнем сознания и подобию склада ума. Эталоном ума и сообразительности была Фила-София Клипа, она издавала и охраняла законы Вилона. Тот, кто нарушал законы Фила-Софии, изгонялся в самый низ башни, в зависимости от меры наказания. Было три меры наказания: длинная нотация, не очень длинная и короткая. Если нарушитель оказывался злостным и непримиримым, ему читалась короткая нотация, и он изгонялся из башни в кромешную тьму.
Все ярусы башни соединялись одной круговой лестницей, котороя вела также на самый верх башни, где находилась обсерватория, где Ав наблюдал за звездами. Фила-София Клипа жила по соседству и часто заходила к нему, как правило, чтобы сыграть с ним в кубик Рубика на время. Звездочет был искусным мастером и часто, чтобы не сердить премудрую властительницу законов, поддавался ей. Она очень гордилась каждой своей победой и всегда после игры, слегка потрепав ладошкой Ава по щеке, свысока (несмотря на то, что она была маленького роста), надменно говорила: «Мал еще, тебе учиться и учиться…» - и уходила, не попрощавшись. Ав хоть и боялся ее, но где-то в глубине души жалел. Почему жалел, он даже не понимал.
Ав бежал по лестнице, ведущей на центральную площадь башни под названием Тиферет, она находилась в средней части четвертого яруса. Четвертый ярус башни делился на три подуровня, и главная площадь занимала среднюю часть. Посереди площади стоял «Помост Нога», с которого Фила-София Клипа вещала все свои законы и нотации. На этот помост никому нельзя было восходить, кроме самой Фила-Софии и звездочета, который докладывал о количестве потухших звезд и о стадиях наполнения светом нашего светила – Луны. Но каждый раз, после окончания доклада звездочета, на помост выходила преумная, высоко-поставленная Фила-София Клипа и произносила одну и ту же речь: «Внимание, внимание! Говорит Клипа Нога великого Вилона! Когда все звезды отдадут нашему светилу весь свой свет, тогда оно прольет его на нашу башню и померкнет луна в лучах нашего света, и станем мы Солнцем, и будем светить вечно, о чем нам пророчествует старая книга». Фила-София искажала текст священной книги с точностью до наоборот и никогда не называла ее священной, а только старой. Но люди об этом не знали, потому что чтение этой книги вслух было запрещено, а многие жители вовсе не умели читать. По окончании ее речи все жители хлопали в ладоши и скандировали: «ФИЛА-СО-ФИ-Я, ФИЛА-СО-ФИ-Я, ТЫ УМ-НЕЙ-ША-Я И СВЕ-ТЛЕЙ-ША-Я КЛИ-ПА-А-А!!!»
Ав сбегал по лестнице, нет, он не бежал, а летел, не чувствуя своих ног. С того момента, как Ав побывал в путешествии, он совсем забыл о себе, а тело его казалось таким легким и маленьким по сравнению с величием увиденного, что звездочет его попросту не чувствовал. В памяти его отпечатались последние слова Ава”я: «…Но прийти на землю Солнца ты сможешь лишь со своим народом. Они должны все как один поверить тебе, и тогда я укажу путь вам». Ав летел по лестнице и думал, что взойдет на помост Нога и все расскажет жителям Вилонской башни и все услышат его. «Я им расскажу обо всем, что написано в священной книге, и о том, что все это я увидел своими глазами, услышал своими ушами и почувствовал. Сейчас праздник и все жители гуляют на площади Теферет. Они услышат меня, и мы откроем землю Солнца. Ав спустился на четвертый ярус, прошел треть этого уровня и очутился на площади. Не останавливаясь и не оглядываясь по сторонам, он взошел на помост Нога:
- Слушайте жители Вилона, обыватели башни поднебесной, говорит Клипа-Нога, - он всегда так начинал свой доклад и в этот раз решил ничего не менять.
Жители города веселились, танцевали и пили опущенный лимонад. Никто не ожидал в разгар веселья ни нотаций Фила-Софии, ни доклада звездочета, и потому его никто не слышал.
- Слушайте, братья и сестры, - повторил Ав, - говорю я – сын отца вашего, - на последней фразе Ав сделал акцент и люди отреагировали. Все замерли и внимательно посмотрели на звездочета.
- Жители города Вилона, народ мой, – неожиданно для себя прокричал Ав и сделал паузу. - Друзья мои, я сегодня увидел… - Ав сделал паузу, - увидел хорошее!!! - наступила полная тишина, все внимательно смотрели на Ава, перестав танцевать и бросив пить опущенный лимонад.
- Я сегодня… - Ав опять сделал паузу, он впервые произносил не утвержденный Фила-Софией доклад. В начале он искал в голове избитые фразы, часто употребляемые в докладах, но сбившись и не найдя подходящих, продолжил, - братья мои и сестры, народ мой, я был там, где встает Солнце. Я видел его!!! - толпа загудела, но никто не тронулся с места.
- Меня на эту землю привел отец наш, чье имя - Ава”я, который вначале был Облаком в штанах, но там, на новой земле он был, как человек… – толпа зашевелилась как-то вразнобой, послышались смешки и короткие выкрики:
- Это шутка?!!
- От звездочета. В честь праздника!!!
- Ха-ха-ха, - толпа, охваченная весельем, начала раскачиваться. Кто-то, подхватив общее настроение, выскочил в центр площади, широко растянув на себе штаны, стал плясать и приговаривать:
- Я облако, я облако, я облако в штанах!!!
Все начали смеяться и пританцовывать, изображая облако в штанах.
- Вы меня не услышали, я вправду… - кричал Ав в толпу, пытаясь остановить их и снова привлечь к себе внимание, но его не слушали. Кто-то кричал «Хорошая шутка, звездочет. Иди к нам выпей опущенный лимонад!!!»
- Лю-ю-ди-и, - кричал Ав, - я вправду видел все то, о чем говорит священная книга…, - но его слова пропадали в шуме толпы. Народ продолжал веселиться.
В толпе Ав увидел Раам, она стояла и печально смотрела на него. Было еще несколько людей, которые подошли ближе к помосту с желанием услышать, о чем говорит звездочет. Но гул толпы заглушал все, что бы Ав ни сказал. Он оторвал взгляд от толпы и увидел фонарщика, который поднимался к нему на помост, а за ним шла Раам.
- Ав, дорогой, что на тебя нашло? - с волнением в голосе произнес фонарщик.
- Ав, ты сошел с ума, - продолжила Раам! - Что ты наделал? Твоя… эта… вера совсем свихнула тебе мозги. Ты хоть представляешь последствия? Фила-София не спустит тебе с рук эту выходку. Ты будешь наказан, в лучшем случае длинной нотацией! Это в лучшем случае… – Ав, у тебя на голове мой новый колпак, он тебе идет, - на секунду смягчилась Раам. - Но боюсь, что скоро он тебе больше не понадобится. Тебя опустят на самый нижний уровень башни, откуда тебе уже не видать ни звезд твоих, ни светила нашего.
- Но я и вправду видел все, все, что написано в священной книге! Вы мне не верите??? – и Ав посмотрел на фонарщика. Тот опустил глаза. - Раам? – Ав взглянул на Раам. У нее на глазах появились слезы.
- Но, друзья, я не фантазирую, вы что, мне не верите? Но у меня есть… - Ав вспомнил про калейдоскоп, подаренный ему Ава”я, со словами «это поможет тебе». Ав вспомнил, что держал его в правой руке. - Вот он – калейдоскоп, - и Ав поднял правую руку, но с удивлением обнаружил, что рука пуста. «Неужели я его потерял, - с ужасом подумал Ав. Он начал вспоминать и вдруг вспомнил, что когда надевал на голову новый колпак, положил калейдоскоп на стол.
Друзья, я оставил калейдоскоп у себя в обсерватории на столе. Он докажет вам, что все сказанное мной - правда, побежали наверх, я вам его покажу. Ав начал стремительно спускаться с помоста, увлекая фонарщика и Раам за собой.
- Тэ-ак, Тэ-ак! Ав, Раам… Гляжу, вы повеселились! И ты фонарщик тоже с ними? – строгим пугающим тоном произнесла Фила-София, перекрывая им дорогу. – Вам это с рук не сойдет! - на повышенных тонах, с выражением, словно произнося речь перед толпой, сказала Клипа. - Никто не имеет права стоять на помосте Нога! За это я вам…, за это я тебя… - говорила Фила-София, указывая пальцем на Ава, – я лишаю тебя права быть звездочетом и находиться на ярусе выше четвертого включительно! А завтра я вам всем троим прочитаю нотацию, какой длины она будет, я пока не решила, но думаю, что не длинной.
- Но у меня там, в обсерватории… - не успел договорить Ав.
- Я тебе запрещаю!!! – Фила-София сделала ударение на слове «запрещаю». Она сорвала с его головы подаренный Раам колпак, повернулась и удалилась.
- Нотация?! – испуганно выкрикнула Раам.
- Нотация, - с сожалением в голосе сказал фонарщик, - будем надеяться, все же, что она будет не короткой.
Аву на память пришли выдержки из закона Фила-Софии: …1) нотация длинная запрещает провинившемуся находиться выше средней части четвертого яруса Вилонской башни, но разрешает быть на площади Теферет и слушать речи, произносимые наиумнейшей, наисветлейшей Фила-Софией; 2) нотация не очень длинная запрещает провинившемуся находиться выше четвертого яруса Вилонской башни, включительно и слушать речи, произносимые наиумнейшей, наисветлейшей Фила-Софией; 3) нотация короткая запрещает провинившемуся находиться в Вилонской башне и обрекает его на вечное забвение в кромешной тьме за пределами башни.
- Ав, Раам, позвольте мне предложить вам свою мастерскую, - невесело сказал фонарщик, - ведь нам уже запрещено подниматься выше площади Тиферет.
Все трое молча направились по круговой лестнице в самый низ башни. Пока они спускались вниз на нулевой уровень, где находилась мастерская фонарщика и его жилище, фонарщик и Раам, по очереди задавали Аву вопросы.
- Что с тобой Ав? Объясни нам, отчего ты такой возбужденный? И что это за выходка - подняться на помост Нога и вещать о своих фантазиях, - спросила Раам.
- Да, скажи нам, что с тобой произошло? - спросил фонарщик.
Ав молчал. Он, опустив голову, медленно спускался по круговой лестнице и молча проклинал себя за неспособность донести людям, что все увиденное им прописано в священной книге и все это - правда. Что есть Солнце. Есть восход. И увидеть это может каждый, и жить мы можем там, на земле Солнца, но только тогда, когда все как один поверим в это.
«Недавно, совсем недавно, - думал Ав, - я стоял и наблюдал восход Солнца, слышал пение птиц, запах цветов, а теперь где я? - Слезы текли по его щекам. Он был подавлен тем, что не смог донести до своего народа правду, и тем, что теперь находится на самом нижнем ярусе башни, куда даже тень от луны не проникает.
Они вошли в мастерскую фонарщика. Ав, хоть и давно дружил с фонарщиком, но никогда не бывал у него дома. Он часто помогал фонарщику собирать светлячков, но всегда делал это не для того, чтобы облегчить труд фонарщика, а лишь из любопытства, и поэтому видел лишь то, что ему хотелось видеть. Но то, что он увидел, войдя в мастерскую фонарщика, оказалось для него полной неожиданностью: он не увидел ничего, так темно в ней было. Вот так открытие! Этот человек, обеспечивая светом всю башню, сам жил в полной темноте.
- Сапожник без сапог, так, кажется, в народе говорят, - увидев удивление на лице Ава и Раам, виновато произнес фонарщик, - но это исправимо, я сейчас. Фонарщик пулей вылетел в дверь, а через минуту появился с полной горстью светлячков и высыпал их на стол. Однако такое количество светлячков все равно не могло осветить помещение, и тогда фонарщик достал из под стола какой-то предмет, по форме напоминавший выгнутое полукруглое стекло, и поставил на стол рядом у горстки светлячков. Комнату озарил необычайно яркий луч света.
- У-ух ты!!! - не удержался от удивления и восхищения Ав. - Как это тебе удалось? – и тут взгляд его упал на озаренную лучом Раам, и он больше уже не мог отвести глаз от ее лица, отражающего свет.
- Это увеличительное зеркало, оно увеличивает свет и придает ему направленность. Таким образом, я могу далеко отходить от башни, чтобы собрать светлячков. Эта технология давно известна мне, но Фило-София запретила применять ее в башне.
- Как здорово, - донесся восхищенный голос Раам, - всего лишь несколько светлячков, а как светло!
Раам была так красива, что Аву захотелось, чтобы и фонарщик полюбовался ей.
- Посмотри на нее, фонарщ…- Ав осекся на полуслове. «А ведь у фонарщика есть имя. Я давно с ним знаком, но никогда не обращался к нему по имени», - и Аву стало стыдно. Он смутился, но потом искренне, как бы извиняясь, спросил:
- Прости меня, пожалуйста, но я у тебя никогда не спрашивал твоего имени?
- Макиф, - без смущения и обиды сказал фонарщик.
- Макиф, Свет открывает в нас то, чего мы не видим. Он открывает в каждом только то, что возвышенно и прекрасно. Все остальное в нас - тьма, - глядя куда-то в пустоту, сказал неожиданно для себя Ав. – Макиф, ты веришь мне? – переводя взгляд с Раам, с новой красивой Раам на фонарщика, спросил Ав. - Ты веришь мне, что я был на земле Солнца и видел рассвет?
- Почему бы и нет, - ответил твердо, без тени сомнения Макиф, - Я знал, что кто-то должен первым это увидеть и рассказать всем. Посеять в каждом искру веры, что и он когда-то удостоится этого.
Ав смотрел на мир новыми глазами, как будто все вокруг стало светлее, или лучше сказать, просветленней. Он вспомнил весь свой день от начала до конца: Облако в штанах, рассвет, восход солнца, шатер и накрытый яствами стол, разговор с Ава”я, его песня, возвращение, помост Нога, веселящаяся и глумливая толпа на площади Теферет, нотация Фила-Софии, изгнание на самый нижний ярус - и вот он здесь, в мастерской узнает совсем другого фонарщика, несущего людям свет, но при этом живущего в полной темноте. Этот фонарщик по имени Макиф обладал верой такой крепкой и непоколебимой, что Аву стало стыдно. Ему подумалось, что он был недостоин увидеть рассвет, Макиф должен был этого удостоиться. Ав подошел и с волнением и трепетом обнял фонарщика.
- Прости друг, я не знал тебя, вернее, много тысяч лунных лет мы были знакомы, но я даже и представить не мог, как ты велик в вере, - сказал Ав, - у него перехватило дыхание и защемило в носу от волнения и какого-то до сегодняшнего дня незнакомого ему чувства, впервые коснувшееся его там, на краю обрыва, когда пел Ава я”. Это чувство в священной книге называется любовью.
Макиф тоже приобнял Ава, затем, похлопав по плечу, мягко отстранил его и спросил, внимательно глядя в глаза: «Что ты видел, Ав?»
- Нет, нет, я вам не позволю окончательно испортить праздник! Где накрытый стол радушного хозяина? - прервала разговор Раам, бросая на Макифа веселые, озорные взгляды.
- Ой, простите, простите, - засуетился Макиф. - У меня еще никогда не было гостей, и поэтому я так оплошал. Я сейчас, - и Макиф полез в буфет.
- Нет уж, я вам не доверяю. Позвольте, я сама накрою на стол, - очень мягко, но требовательно сказала Раам.
- Я – хозяин, и я все устрою, - возразил Макиф.
- Ладно, ладно, только я вам помогу, - и Раам накрыла стол скатертью.
Через три минуты был накрыт стол, весело и искусно украшенный светлячками. На стене, где было окно, которое, наверное, никогда не открывалось, Раам светлячками выложила цифру 6000 и вокруг трех человечков, а внизу надпись: «Ав, Раам и Макиф! С новым лунным годом!»
Они все втроем разом подняли бокалы с опущенным лимонадом и хором воскликнули:
- С новым лунным годом!!!
- И пусть он для нас станет солнечным, - добавил Ав.
- Ура-а, - прокричали все!!!
«Это первый лунный год, - подумал Ав, - который я встречаю на самом дне башни, но при этом счастлив». Переполненный восторгом, бывший звездочет сказал:
- Друзья мои! Я никогда не был так счастлив, как сейчас. Меня переполняет Свет восходящего Солнца. С этого момента оно светит не для меня, а для вас. И чтобы ни произошло, знайте, что есть великий Свет, перед которым меркнут и луна, и звезды. И он навсегда остается в тебе, и нет другой силы, способной отменить его. Он находится в сердцах наших, и Вера согревает его. Так будем вместе, ухватимся за нить невозможного и совершим чудо, возможное только для нас, когда мы вместе. Давайте воспоем песню Свету, я слышал ее от отца нашего, когда мы стояли у океана и наблюдали восход Солнца.
Ав запел. Он пел на непонятном языке, и слезы любви катились из его глаз и проникали в сердца Раам и Макифа. И им не надо было понимать слова, чтобы увидеть хорошее. Все, что видел Ав и о чем он пел, они услышали не в словах, непонятных для них, а в песне.
Пение перенесло Ава на край обрыва к шатру, где небо и океан сливались воедино. Он слышал Ава”я, и слова его касались сердца, и не в силах он был удержать их, они, чуть коснувшись, взлетали , но были рядом и уже твоими… Ав замолчал, тишина была так глубока, что он услышал голос отца:
- Я с тобой, мой мальчик.
- Он сказал, что он со мной, - тихо, почти шепотом произнес Ав.
- Ав, я тебя не узнаю, - после короткой паузы сказала Раам, - где ты, Ав? Ты меня пугаешь, - Раам подошла к Аву и тронула его за плечо. – Ав, проснись! Ты только что пел на совершенно непонятном нам языке! Эй, Ав! - Она встряхнула его.
- Свет мой! Как ты красива, - произнес Ав, очнувшись.
Раам покраснела, это было отчетливо видно в луче Макифа, который ярче Луны освещал Раам.
- Ав, я тебя не видела всего лишь пять или, от силы, десять минут, когда вышла от тебя из обсерватории. За это время можно было только кубарем скатиться с лестницы на площадь Тиферет, а ты утверждаешь, что где-то путешествовал. И что такое путешествие? – Раам испытующе смотрела на Ава.
- Путешествие - это когда отправляешься в дальний путь, полный новых впечатлений.
- Как это возможно за одну-две минуты побывать в путешествии, увидеть рассвет и восход Солнца и вернуться назад?! - Возмущенно спросила Раам.
- Я не знаю. - Ав смотрел на Раам глазами, полными слез любви, только он не понимал, к кому - это чувство было новым для него. В башне никто никогда не знал этого чувства
- Наверное, Ава”я пробудил во мне любовь.

ПРОДОЛЖЕНИЕ