Александр Балтин – член Союза писателей Москвы,

автор 12-ти поэтических книг, многочисленных

публикаций в периодике (в «Международной

Еврейской газете» публиковался в 2005 году),

лауреат международных поэтических конкурсов,

стихи переведены на итальянский язык.

e-mail:a-baltin@mail.ru

***
ЕВРЕЙСКОЕ КЛАДБИЩЕ

Поставлены торчмя

Мрачнеют каменные плиты.

Замшели кое-где.

И надписи, томя

То идишем, то густотой иврита,

Рекут о жизни и беде.

О жизни тёплой, суетливой,

Где вес имеют всякие дела.

Раввин на камне высечен – возносит

Сурово перст, пугая перспективой.

Что обещает каббала?

Мерцает осень.

Изображения овец

И рыб на плитах.

Реченья Ветхого завета.

Вот здесь лежат отец

И сын – вы помяните их в молитвах,

На то ведь нет запрета.

Да, прожили кто как

Сумел, реальность познавая,

Растя детей.

Да обретут – не нужен мрак! –

Ушедшие свеченье рая!

Сады лучей!

***
К 10-ЛЕТИЮ СМЕРТИ И. БРОДСКОГО

Смерть оборвёт анжанбеман

Очередной, но самый важный –

Она едва ль страшна томам,

Лишь человеку мнится страшной.

О, вихреватая стезя!

Другому б помрачила разум.

Но завлекательным рассказом

Давать трагедию нельзя.

Американский континент

Пестрит разнообразьем красок.

От множества людей и масок

Каков читателей процент?

На Родине был позже бум,

И доходящий до абсурда.

Давали ощущенье чуда

Стихи, одолевая шум.
Но время страсти усмирит,
Все книги утвердив на полках.
Мороз январский весь в иголках

С землёю твердь соединит.

***
ОДИН ИЗ МНОГИХ

С пейсами, в лапсердаке,

С чемоданчиком в руке,

Меж других печальноглазый

В неизвестность едет он,

Явью вряд ли удручён –

Пыльной, душной, несуразной.

Думает – в ином равно

Месте я устроюсь! Но

Нету местопребыванья

Для него – лишь мёртвый ад.

Лагерь ждёт. Нельзя назад.

Поезд. Чёрное молчанье.

Тора не поможет, нет.

Где, Талмуд, твой дивный свет?

Траурно мерцает горе.

И глаза закрыл портной,

И в себя глядит, с лихой

Собственной судьбой не споря.

***

МОИСЕЙ

Как страшно – куст, не прожигая,

Покрыли ягоды огня.

И голос зазвучал, пугая,

Меняя перспективу дня.

Египет своенравен. То есть

Не верит правде фараон,

Но верит силе, ибо повесть

Её читал усердно он.

Как реки стали красной кровью,

Тогда вошёл в сознанье страх.

…а море сжало смертной солью

войска Египта навсегда…

И вот евреи средь пустыни,

Пестреет длинный караван.

В переплетеньях Божьих линий

Едва ль отыщите изъян.

***
ЕВРЕИ В ПУСТЫНЕ

Пестры шатры.

И нас в пустыне очень много.

И неясна дорога.

Оранжевы в ночи костры.

Свинцовая томит тревога.

Растянута толпа – тут целый город.

Осёл орёт.

Курчавый паренёк – ужасно молод! –

Взирает на девчонку жадно – вот

Ток жизни, что неотменим.

Всегда считаться нужно с ним.

Была ли манна

Осиянна?

Жесток песок пустыни, крут помол.

Действительность нам предлагает знаки.

Но как понять грядущего глагол,

Когда все символы двояки?..

* * *

На корабле еврейском хор альтовый,

Вот надписи про скорбь, судьбу, и страх.

И кантор сотрясает воздух словом –

Что изменяя в душах и умах?..

О, львиногласье! Зданье синагоги,

Чей корень – вера, манит и влечёт.

И равновесье гласных нам в итоге,

Коль худо жили – предъявляет счёт.

И камилавки будто утопают

Тут в гроздьях семисвечий, в их огнях,

Которые источники скрывают

Свои в столь многослойных небесах.

***
К 60-ЛЕТИЮ ПОБЕДЫ

Зима и лето были не такими,

Весна и осень были не такими,

Когда земля плыла в тяжёлом дыме,

Цвела огнём, и смерти оптом шли.

Синело небо, голубело небо,

И вечно безответно было небо,

Его молитвы тронуть не смогли.

Чернели танки, и леса чернели,

Дотла деревни многие сгорели.

Клубилась партизанская война

Помимо основной, такой жестокой –

Как будто все былые в ней одной

Сошлись, гигантской и тысячеокой,

Расплавившей сейчас предел земной.

И подвиги без счёта совершались,

И в сторону отбрасывались жалость

И состраданье – впрочем, не всегда.

Был страшен крест военного труда.

Не города – а графика развалин.

Кружило вороньё. Твой мозг ужален

Былым, какого мощь себе с трудом

Представить можешь. Но победа силы

Вернёт народу. Жалко, что могилы

Она не может отменить притом.

***
ПАМЯТИ ДАВИДА САМОЙЛОВА

А смерть Самойлова Давида

Нашла на сцене. Свет погас.

И тьма сознанье раздавила

В определённый день и час.

Сороковые отзвучали,

Пропахли порохом они,

Пропахли порохом отчаянья

Овеянные скорбью дни.
Жизнь восстанавливалась мерно,

Среди неё цвели стихи.

Коль не цвели – взрывались нервно,

Иль бились приступом тоски.

И распускались хризантемы

Высоких мыслей…Но цветник

Оценит кто в тисках системы?

Тогда рождается дневник.

А перевод имеет свойство

Сближать людей…А вот и смерть:

Всё было – высота, геройство,

И вот теперь открыта твердь.

***
ИУДЕЙСКАЯ МОЛИТВА

Просто песню я пою

За работою привычной.

Матерьял сейчас крою.

Сыт, здоров и жизнью личной

Удовлетворён. И вот

Снова впереди суббота.

Значит синагога ждёт.

Хорошо идёт работа.

О, молитва с просьбой бред –

Данного уже довольно.

Я благодарю за свет –

Денный свет идёт спокойно.

Денный свет ласкает нас

Тихой силою своею.

Жизнь – молитва иль рассказ?

Жизнь обычного еврея?

Жизнь в молитву превратить

Я желаю, я стараюсь.

И в работе растворяюсь,

И в стремленье кротким быть.

***
ВСПОМИНАЯ ПРОРОКА ИСАЙЮ

Дистанцироваться от

Обольщений и иллюзий.

Каменные муравьи

Знают много мёртвых троп.

Жар почти кипит июльский.

Дни им сварены твои.
А Исайи голос крут! –

Желчью он звучит и болью.

И переполняет мозг.

Книга Библии. Идут

Дни – вневременною солью

Я насытить их не смог.

Шорох, морок суеты.

Самому же мне под сорок,

Прошлое лежит рудой.

Что, старик, расскажешь ты,

Коль силён извечный ворог?

И молчит старик седой.

Разорвёт себя герой,

Чтобы после снова склеить.

Кровь струится по траве.

Осень сыпет вновь листвой.

Жив покуда – надо верить.

Правд никто не ведал две.
Истина – она одна.

Соль в воде сколь растворима?

Царский пышный тот дворец

Рухнет – говорит луна.

Но слова – мощнее Рима.

Это ведает мудрец.

***

МИР ИУДЕЙСКИЙ

Мир древний, мир прапамяти, высот,

Духовных взлётов, сложных впадин смысла.

Он содержаньем, скорбью всей поёт,

Не принимая во вниманье числа.